---- Руины старого склада

Пробуждение оказалось не менее бурным, чем самый сон. Сакура резко открыла глаза, что-то вскрикнула и села. Тело моментально изменилось. Шерсть, уши, хвост, клыки. Она спрыгнула с кровати, начиная метаться по комнате. В панике. Налетела на стену, на дверь. Хотела выбраться, словно страдала клаустрофобией. Реальность, еще была смешанная со сном. Кто она, где она, Сакура просто не осознавала.
Она металась по комнате, никого и ничего не замечая. Налетала на все возможные предметы, которые встречались на пути. Зубы клацали, с горла вырывался рык. Она словно с кем-то дралась, с кем-то, кого видит только она. После превращения, появится еще несколько синяков, но это позже.
Обезумевшая от паники волчица заметила сидящего парня. Замерла, но, не переставая рычать, и скалится, показывая тем самым всю агрессию.
Сейчас, Акису был для нее врагом, ведь, сознание еще не возобновило границу между реальностью, сном и воспоминаниями прошлого, которые остались в подсознании. Волчица клацнула зубами и набросилась, собираясь схватить и укусить то ли за руку, то ли за плечо. Что попадет под зубы, а может это будет нога.

Зубы сомкнулись на руке, с легкостью прокусывая нежную кожу человека. Крепкая хватка, с которой высвободить руку не так уж и легко. Сжать сильнее, а потом дернуть головой. Прокусить кость, разорвать руку. Смак теплой крови. Что может быть приятнее? Что может быть лучше убийства? Другая рука человека легла где-то на загривок. Зубы моментально разомкнулись, а волчица дернулась назад. Нельзя, чтобы ее поймали, нельзя позволять близкого контакта. Это заканчивается плачевно, всегда.
Отскочила, но по новой атаковать не собиралась. Реальность возвращалась в сознание. Сакура покрутила головой, осматривая помещение. Комната, или номер? Но точно не развалившийся склад. Принюхалась. В воздухе висел запах крови, но не ее. И тут, она все поняла. Она резко повернулась и увидела сидячего синеволосого парня. С его руки текла кровь, а в горле чувствовался ее смак.
«- О, нет, я на него напала!» - подумала Митсуко, прижимая уши к голове. Совершенно не нужно было с ним видеться, ведь только вред принесла, а ведь, хотела защитить! Его нужно от нее самой защищать, а не от других. Не контролируя себя, она может много дел натворить, оказывается. Но раньше, таких припадков не было. Что вообще с ней случилось?
Тело медленно начало изменяться, принимая человеческую форму. Сакура сидела на полу, и смотрела растерянным, а может даже напуганным взглядом на парня.

- Тебе, - охрипшим голосом начала говорить Сакура, но быстро замолчала. В горле неприятно щемило, очень хотелось еще раз почувствовать кровь. От этого чувства будет нелегко избавиться. Тело дрожало от легкого озноба. Совсем уж плохо. – Тебе надо ее перевязать, а не забывать на это, - прохрипела девушка, наблюдая за парнем.
Митсуко поднялась, и подошла к Акису. Ей казалось, что ее тело стало не ее. Плохо случается, тяжесть в теле. Кажется, она испытала большой стресс, еще бы узнать причину этого. Сакура с опаской посматривала на синеволосого парня, и быстро завязала бинт.
- Уколы от бешенства не нужно будет делать, - сказала волчица, старательно не смотрела в глаза человека. Она сделала несколько шагов назад, прислонилась к стенке и сползла на пол. Лучше она посидит, спокойнее будет.
- С мамой? – та женщина, которую она видела, ее мама? Но она ее не помнит. Были ли это ее воспоминания или какие-то другие? – У меня нет мамы, - Сакура посмотрела на свою ладонь, а потом перевела взгляд на пол. Следы крови, его крови. Сглотнула. – Я сирота.
Господи, она на него напала! Девушка не может перестать об этом думать. Хотелось убежать, но тело не желало слушаться. Она опасная для него, сильно опасная, как же он не понимает этого.

Сакура вздохнула. Кажется, этот человек не так ее понял. Хотя, может ему все же надо сделать уколы от бешенства? Ну, мало ли, вдруг волчица все же на бешенство болеет? Но нет, оборотни не обычные животные, у них бешенство в другой форме проявляется.
- Да я, вообще-то, о том, что не нужно их, хотя, может для профилактики тебе не помешает, - сказала девушка, нахмурившись. Оборотни, как и люди, иногда навещают врачей. Для профилактики, или когда какие-то проблемы, когда организм перестает справляться сам. Сакура и сама несколько раз обращалась к врачам, но редко, особенно в последнее время.
Акису подошел и сел напротив блондинки, та сразу напряглась. Ее продолжало бросать в дрожь одной мысли о том, что она на него напала, и как это ему объяснить? Да ни как, если не заставит. В очередной раз, Митсуко решила уйти от ответа.
- Я никогда и никого не называла мамой, даже приемную, - сказала волчица, обнимая руками свои колени и положив на них подбородок. – Моя жизнь, хотя, лучше сказать воспоминания, начинаются с десяти лет, с детского человеческого приюта. Там же меня хотели впервые убить, - даже странно, что ей за столько лет захотелось с кем-то об этом поговорить. Чувствовала ли она что-то, вспоминая прошлое? Да, ненависть.  – Я убежала, потом меня нашли клановские оборотни. Взяли воспитывать, типа, стали моей приемной семьей. Они же меня научили драться, убивать. Акису представь, тебе 13 лет, а ты уже знаешь, что такое настоящий бой. Я была лучшая в этом деле среди своих сверстников и даже некоторых взрослых.
Сакура вздохнула и прикрыла глаза. Она словно вернулась в прошлое, вспоминая как ее учили убивать, и как она убивала, чувствуя от этого незабываемый кайф.
- Женщина, про которую ты вспомнил, я не знаю, может ли это быть моя забытая мать. Но даже если и так, что из этого? Она мертва.

- А может это мир восстал против меня, - несколько вопрос, сколько утверждение. А может вопрос, который не нуждается в ответе. Кто против кого? Она против всех, или все против нее? Кто останется в победителях? А кто проиграет? Проиграет тот, кто сдастся, и Сакура была близка к этому. Внутри, невыносимо болело, словно ее раздирали изнутри, а может, она снова падает со скалы и чувствует, как ломаются кости. Тогда, она мечтала о смерти, ведь она спасет ее от мук, а сейчас?
Девушка практически сжалась, и сильнее зажмурила глаза. Пофиг, что это видит человек, ей слишком тяжело от собственной ненависти, от ее же желания убивать.
- Мне нравится убивать, нравится, когда я ощущаю чужой страх. Нравится чувствовать кровь, - сказала блондинка, а на мгновения, ее рука немного изменилась. Когти, шерсть, но потом снова стала нормальной человеческой. Сакура не открывала глаза, но чувствовала прикосновения парня, и от этого делалось еще больше невыносимо.  Убежать? А зачем?
- А мне не должно быть все равно? Акису, я ее не знаю, я даже не знаю, мои ли это воспоминания были, и что вообще произошло, - внутри начала бушевать злость. Сакура нервно провела языком по губам. – Быть счастливой? А что такое это счастье? Что это вообще такое? А мечты? Зачем это все нужно, если мир жесток? В этом мире нет ничего доброго, все прогнило! – блондинка даже не заметила, как начала повышать голос. Она уже давно открыла глаза, и теперь смотрела на Акису. Взглядом зверя, не человека. Взглядом, где было полно ненависти и злобы. Ее переполняли эти чувства. Она срывалась из-за них.

- Я хочу умереть, - неожиданно сказала Сакура. Вся злость исчезла, появилась только пустота. Девушка еще больше прижалась спиной к стене и посмотрела в потолок. – Акису, мне все надоело. Я распустила Черную кровь, объявила об этом, но мне никогда не дадут залечь на дно. Не легче тогда умереть? – Хмыкнула и прикрыла глаза. Кого-то мысли о смерти пугают, но не ее. Сакуру может испугать только боль. Она успела пережить такое, что мало кто переживает. Висеть на волоске от смерти и выжить. Зачем ее спас Ньюоко? Он так и не ответил.
- Возможно, нужно было тебя тогда убить, - снова ухмылка. – Тогда не было бы тех проблем, меньше мороки, но ты мне показался таким забавным. Ты был человеком, словно из другого мира, даже странно, как тебя такого наивно родители отпустили, - неожиданно, по щеке Сакуры скатилась слеза. Когда в последний раз она плакала? Давно, очень давно, это воспоминание было почти забыто. Девушка сказала себе, что никогда не будет плакать, и так было, до сегодня. А что изменилось? С чего она начала плакать? Почему слезы текут по щекам? Почему ее охватывает такое сильное отчаяние? Крепче обняла себя за ноги, уткнувшись носом в колени. Столько вопросов, и совершенно не было на них ответа. Да и откуда взять? У нее не было никого. Или был?

Сакура плакала, плакала из-за того, что позволила проявить свою слабость, показать слезы кому-то. Даже не кому-то, а человеку! Расу которую она когда-то люто ненавидела. Девушка злится на себя, что не может сдерживать свое хладнокровие перед этим парнем.  Что с ней происходит? Арин как-то сказал, что она влюбилась, но блондинка продолжает это отрицать. И как объяснить то, что она жаждет видеть этого человека?
Митсуко совершенно не была против того, что Акису ее прижал к себе. Она только закрыла глаза, стараясь хоть немного расслабиться, но тело было напряженно. Все еще где-то горело желание встать и убежать. Далеко, чтобы не сделать большего вреда синеволосому парню.
- Дурак ты, раз полюбил оборотня, - прошептала охрипшим голосом Сакура. А что она могла сказать на его признание? Внутри все похолодело от осознания того, что она наделала. Позволила человеку к себе привязаться! Это было совершенно не правильно, и главное, что она не может остановиться. Или может это она дура? Ведь сама же назначила встречу, сама же начинала к нему лезть.  Если бы этого не сделала, и забыла об человека, то и он бы ее забыл со временем. А так…
Сакура рукой вытерла щеки, шмыгнула носом. Слезы уже перестали литься водопадом. Успокоилась, немного, но успокоилась.

Она никогда не чувствовала себя так ужасно. Или даже если чувствовала, то все равно сравнить не с чем было. Показать слезы, покусать того, кого хочется защитить, и вообще показать слабость. Куда  она скатилась? Жалко, что она не умеет изменять память. Можно было бы изменить воспоминания Акису на счет нее, и исчезнуть. Чем дальше, тем все хуже было. Влипла она, причем, сильно.
Сакура задумалась над тем, чтобы что-то ответить, но Аками аккуратно развернул лицом к себе. Несколько секунд непонимания, а потом теплые губы на ее губах. Поцелуй! Он ее поцеловал! Зрачки расширились. И чего она так реагирует-то? Полуприкрыла глаза, и стала отвечать на поцелуй.
Неописуемые приятные ощущения, или это только так кажется? Но точно стало немного легче, хоть и не сильно. В голове продолжала стучать мысль о том, что нельзя все еще больше запускать. Неправильно, и неправильные отношения. Оборотень не может быть с человеком, как и человек с оборотнем.
Сакура разорвала поцелуй и села спиной к парню. Нужно успокоится, нужно успокоить сердце, которое бешено колотилось где-то в горле.
- И все же, очень хорошо подумай, стоит ли любить меня, - сказала девушка, отодвигаясь от Акису. Оказывается, за столько короткое время, тело решило поднять бунт и теперь плохо слушалось. Усталость штука серьезная, когда доходит к истощению. Сутки не отдыхать, а потом такой стресс.
Митсуко, придерживаясь стены, стала подниматься на ноги, и чем выше поднималась, тем сильнее ее охватывал озноб.

Сакура заворчала, но ничего другого не сказала. Стоит, вот же, влюбился на свою голову в оборотня, и проблем будет ох как много. Девушка сразу сообразила, что он так просто не захочет разлучаться. Он всегда будет к ней липнуть, а что она сама? Митсуко не знала. Не раз девушка думала, что просто не заслуживает ничего человеческого чувствовать, а что теперь? Теперь ее разрывает и убивает любовь к человеку. Ей было приятно, что она кому-то нужна, и не для того чтобы убить, а просто нужна. Только, не заслужила.
- Нет, - ответила волчица и медленно сползла на пол. Кто поверит, что ей не плохо? Только слепой, или просто дурак. Но с другой стороны, она просто уставшая. Лечь просто и поспать, вот что нужно. Сакура легла на бок, и скрутилась, поджав к себе ноги. Волчица могла уснуть в любом месте, главное, безопасное, а здесь опасности не чувствовалось. Прикрыла глаза, и тяжело вздохнула. Почти сразу, она начала проваливаться в сон. Крепкий и долгожданный.

Сон после истощения – всегда приятный. Тело и сознание очень хорошо отдыхают. В такие моменты, Сакура не спит чутким сном, не реагирует на окружение. Она делается очень беспомощной, но в то же время, на утро полна сил. Как физических, так и психологических. А сам сон – без каких либо сновидений. Чистая тьма, где только существует одно спокойствие. Пробуждение всегда медленное и нежеланное. Митсуко бы оставалась вечно в таком сне, но приходит время и она возвращается в грешный мир.
Сначала возвращается слух, потом нюх, потом осознания местности, после чего уже открываются глаза. Сакура долгое время смотрела в потолок, стараясь вспомнить, где это она, как попала, и что произошла. А еще, возможно, сколько она спала. Повернула голову в сторону окна, светало. Значит утро. Потом, голова повернулась на запах человека. Акису спал сидя в стуле, как же с его стороны это не разумно. Зевнула, поднялась на локти, потом встала, укрыла одеялом человека и отправилась в ванную. Нужно привести себя в порядок. Еще бы не помешало сменить одежду, но где? Опираясь к прохладной стене ванны, блондинка смотрела на свое отражения в зеркале и думала, как быть. Можно было одежду постирать и оставить ее здесь сушится, а самой посидеть в халате. Не смутится ли Акису?
- Ладно, что уж, под покрывалом посижу, - прошептала Сакура. Приняла утренние процедуры, после которых начала чувствовать себя лучше. Постирала одежду, и повесила ее сушить. Одела халат, вышла с ванны, и снова залезла в кровать. Стала просто смотреть на спящего синеволосого парня и о чем-то своем думать.

Акису проснулся, а Сакура еще больше закуталась в одеяло. Нет, его она не стеснялась. Ее сложно заставить смутится, но она может заставить смутится других. Некоторые вполне могут смутиться от одного ее обнаженного вида. Только, заставлять смущаться человека, девушка не хотела.
- Выспалась, в каком-то веке, - пробурчала блондинка, немного повозившись под одеялом. – Мог в кресле и не спать. Кровать вроде не маленькая, или смущаешься лежать в одной постели с девушкой? – ухмылка, а в голосе прозвучал легкий сарказм. Нашла она тему для разговора, ничего не скажешь.
Сакура отвела взгляд от синеволосого парня, посмотрела куда-то в пол. Интересно, а он заметил, что его рассматривала волчица? Не открыто, но внимательно. Казалось бы, она хотела его запомнить.
- Я постирала свою одежду, еще немного тут побуду, но как только высохнет – то я уйду, - сказала Митсуко. Бросила взгляд на парня, но потом опустила, и даже отвернулась. Нужно прекращать эту игру, и в первую очередь ей. Пока не поздно отвыкнуть от Аками, а там и он забудет о ней, и все снова будет в норме.

- Конечно, была бы против, но тогда, я бы тебя с кровати скинула, - сказала Сакура таким голосом, словно ее оставили без самого интересного.  Врала ли она? Наверное, отчасти. Ей все сложнее и сложнее противостоять своим желаниям, которые зарождаются глубоко в душе. Девушка все больше и больше хочет противостоять себе, отказываясь верить в то, что она может чувствовать. Это ее жутко пугало.
Митсуко еще больше закрутилась в одеяло, словно ей было холодно. Даже пол лица спрятала, и только глаза, время от времени посматривали на синеволосого человека. В воздухе чувствовалось недовольство. Акису не понравилось то, что Сакура хочет уйти. А что он ожидал? Что она, как преданная собака останется? Печально его обламывать.
- А зачем я должна оставаться? – спросила Сакура нахмурившись. – Зачем тебе я? И не надо говорить, что любишь, я уже это слышала, -  сказала волчица и под одеялом подтянула к себе ноги. Обняла за колени, и прикрыла глаза.  – Зачем тебе тот, который может напасть? Я уже тебе руку разодрала, и только потому, что мне что-то приснилось, и я своей сущности не удержала, - добавила Сакура, и негромко фыркнула. А что было бы, если она его убила? Что бы чувствовала тогда?

Сакура ухмыльнулась, но этого не было заметно. А может, она его и не сбросила бы, но ведь это сказать девушка не может. Не нужно знать, или просто сама еще не определилась с тем, как бы поступила.
Акису все смотрел на волчицу. Она это чувствовала всем телом, и от чего-то, делалось очень жарко. Хотелось вылезти из-под одеяла, но как-то не решилась. Чего ей стеснятся? И так в халате. Нет, она не стесняется, это было другое чувство.
- Акису, я не та, которая тебе нужна, - негромко проговорила Митсуко, тяжело вздохнул, и повозилась на месте. Немного отодвинула от себя одеяло, чтобы не так жарко было. Тело пылало. Оно чувствовало близость другого тела. Заметно не было, но Сакура была очень напряжена. – Не все в порывах злости могут убить, - волчица приподнялась на локоть и посмотрела на синеволосого парня, который с кресла пересел на край кровати. Сглотнула, и еще больше напряглась. Что же начинает ее так пугать? Почему она настолько сильно думает о человека? Ах да, любовь, которую она не желает чувствовать, или это обман?

Акису приблизился к девушке. Он хотел ее поцеловать, но как только его губы прикоснулись к ее губам, Сакура резко схватила парня за плечи и перевернула. Теперь он лежал на кровати, полуприкрытым одеялом, а на нем сидела блондинка, крепко сжимая за плечи. Она дышала быстро, словно только что пробежала не одну сотню километров. Так странно, с чего это она? Сердце бешено колотилось. Взгляд бегал по лицу Акису, опускаясь к плечам, а потом снова поднимаясь к лицу.
- Я знаю, что я тебе не подхожу, - негромко проговорила Митсуко, а ее глаза изменили цвет. Волк, в человеческом теле. Иногда люди считаю, что оборотни – это люди, которые научились превращаться в животных, но некоторые говорили наоборот, что это звери научились становиться людьми. Что правда, а что нет – сложно сказать, даже сейчас, но Сакуре нравилось то, когда говорили, что зверь стал человеком. Девушка мало чувствовала себе человеческого. Ей нравилось быть волком.
- Тебе нужна та, за которой не будут бегать все, чтобы снести голову, - продолжила говорить блондинка и еще крепче сжала его плечи. – Та, с которой ты будешь чувствовать безопасность, а не ожидать, кто нападет, - руки разжались, отпуская плечи. Главное не забыть, что у нее больше силы, еще ненароком сломит кости. Сакура слезла с синеволосого парня на край кровати, и параллельно поправила края халата, которые успели приподняться.