------> Акита; Окраина города
-Как-то тихо здесь...
Кэти оглядываясь по сторонам. Она только что вошла на заброшенную станцию. С Акиты она уехала чтоб посмотреть что делается в Японии, да и заодно опыта набраться. Но к глубочайшему сожалению Кэти, у неё не было насолько близких друзей, чтоб они смогли поехать вместе. Купив билет на самолёт, Кэти смогла добраться до соседнего (по сравнению с другими) города, но ей необходимо было ещё идти довольно далеко. Хорошо, что меня подвезли. Хотя люди не сильно сюда спешат...-немного отвлеклась от реальности девушка-морф.-Интересно, а здесь кто-нибудь есть? Везде было тихо, словно во всём городе, а не только на станции, никого нету. Кэти подошла и села на скамейку.
-А всё же здесь было класно... Да и море недалеко. Должно быть, люди здесь жили за счёт морепродуктов. Хотя историю я не очень-то и знаю...-тихо сказала вголос морф.
Насладясь тишиной, Кэти легла на скаймейку, чтоб отдохнуть с дороги, и быстро задремала.

Кэти услышала какие-то звуки, но не придала им значения. Она слишком устала чтоб от любого шороха просыпаться.  Инстинкт ей подсказывал что пора просыпаться, но Кэти его проигнорировала, списывая всё на усталость.
- Ей, просыпайся, - начал кто-то будить Кэти.
Она открыла глаза и первое что увидела - это наставленное на неё оружие. Глаза девушки сразу остановились на стволе оружия.
- Ты кто?
Кэти решила не игнорировать незнакомцев, а вопросы лучше отложить на потом.
-Эм... Я с другого пришла сюда города без какой-либо особенной цели. Я что-то успела натворить?-на всякий случай спросила девушка. Ну вот, не успела даже отдохнуть, а уже во что-то вляпалась. Ну и что мне теперь делать? Надеюсь к морфам они по-добрее, чем к людям. Кстати не странно, что они сюда не потыкаются...

Кэти эти двое показались слишком уж... грубыми чтоли. Ну и как теперь выкрутиться?
- Девушка, ты же переступила границы мертвого города, который официально закреплен за морфами. Просто так, здесь мало кто гуляет, - сказал морф-кот и не очень приятно улыбнулся.
- Лучше тебе все рассказать, зачем ты здесь, - сказал морф-волк, причём более грубо чем его напарник.
-А смысл мне врать? Тем более, что если это мёртвый город, это же не означает что мне нельзя здесь просто всё осмотреть. Может я отношусь именно к тем, кто просто так здесь гуляет?-слегка огрызнулась Кэти. Эта парочка ей нравилась всё меньше и меньше.
-Фу, парни, вы бы не пугали нашу гостью, - раздался сзади женский голос. Кэти глянула через плечё и увидела ещё одну девушку-морфа. Лис? Да это уже винегрет получается. И кот, и волк, и лисица,-мелькнуло у Кэти в голове.
-Недавно на свободе?-спросила только что подошедшая девушка.
-Можно и так сказать, Кэти попыталась вспомнить насколько давно она ходит сама по себе, но она как-то не сильно замечала ход времени, поэтому она даже примерно не смогла посчитать сколько она уже "на свободе".
-Меня зовут Аника, а этих двух Валерий и Дин, - по очереди кивнула лисица на морфа-волка и на морфа-кота.
-Рада знакомству.Если можно так сказать-мелькнуло у Кэти в голове.
-А меня зовут Кэти.
Морф-кошка только сейчас заметила что оружие есть не только у первых двоих, но и у лисы. Они из организации? Ой влилпа же я... Ей, Кэти, совсем не хотелось нарываться на неприятности, а уж тем более на какую-нибудь организацию.

Отредактировано Кэти (Суббота, 13 октября, 2012г. 18:30:41)

Реакция товаришей лисы была не очень положительная, Кэти это сразу бросилось в глаза. Но ведь в каждой команде бывают разногласия, это нормально.
-И я вас люблю-сказала лисица-морф своим товаришам, а затем, посмотрев на них, немного серьёзнее добавила:Здесь мало кто ходит просто так, а если только ходят, то только наши
-Но ведь всё же ходят,-стояла на своём Кэти. Она и вправду ничего такого не думала здесь делать. Разве это запрещено?
- Кошка, у тебя есть выбор, - начал говорить морф-кот. – Присоединится к нам, или уйти, но тогда не факт, что мы не станем врагами.
Зачем так грубо. Да и тем более что он и сам кот,-мелькнуло в мыслях девушки, но она решила не говорить это вслух.
-Если чесно, я даже понятия не имею кто вы и чем занимаетесь,-слегка грубовато ответила Кэти. Страх уже прошёл, поэтому она, иногда даже неожиданно для самой себя, зрывалась на грубоватые нотки. Но пыталась всем видом показать, что   она им не враг. Иначе они пристрелят её сразу же. Мда, шутить они не намерены.

Интересно, получится ли теперь мирно разойтись?..
- Не долго, - вздохнула Аника, и строго посмотрела на Кэти. – Мы не любим чужаков, а этот город – наш, и  ходить кому попало - не разрешаем.
-Извините уж, не была в курсе дела,-ответила Кэйт. Ей хотелось чтоб всё это кончилось как можно быстрее. Девушка дёрнула хвостом и зашевелила ушами. Она прислушивалась, есть ли кто ещё из этой организации, но услышала только тишину. Здесь больше никого. Хоть буду точно знать, что в затылок не выстрелят.
- Мы – свободные морфы, не зависимы от людей и оборотней, - ответила лиса. – Живем одной организацией в мертвом городе и его защищаем. Пожалуй, это пока хватит, для начала, - закончила лисица-морф и посмотрела на Кэти.
"...не зависимы от людей и оборотней..."-это была ключевая фраза для девушки. Она именно этого и хотела - ни от кого  не зависить.-Но если я соглашусь, то буду зависить от этой организации... Путаница конечно получилась, но... Я не хочу нарываться на врагов, а так я могу обрести частичную свободу без врагов.. Или нет? Тогда ведь моими врагами будут как оборотни так люди? Но ведь я именно на это и нарывалась... А, плевать, будет что будет.
-Ну... я согласна к вам присоедениться,-наконец-то сказала Кэти.

Кэти глубоко вздохнула. Забирать свои слова назад уже поздно. Да и пора что-нибудь уже менять в своей жизни,-пыталась успокоить себя Кэти. Ей казались такие перемены слишком резкими, но что сделано то сделано.
Морфы посмотрели друг на друга, а затем морф-волк сказал:
- Тогда, тебе нужно встретиться с Акено, - начал говорить Валерий. - Сейчас его нет, у него свои дела. Мы можешь тебя провести в дом, где у тебя будет комната и отдохнешь. Конечно, пока сильных удобств не будет, но жить можно.
-Если всё что непосредственно необходимо для жизни там есть, то это уже хорошо. Тем более, насколько я понимаю, выбирать не приходится?-переспросила Кэти, немного расслабившись. Она понимала, что слишком рано расслабляется, да и морфы не очень ей доверяют. Но Кэти показалось это шансом найти своё место, ведь она достаточно долго жила просто для того, чтобы жить.

[начало игры]
Он идёт прямой дорогой в неизвестном направлении, пошатываясь слабому тёплому и спёртому ветерку, прокручивая в голове иную мелодию, напевая её себе под нос совсем беззвучно. Где-то приходилось её раньше слышать и даже более того – знать близко к себе на уровне подсознания. Разум не может думать правильно, распознавая ноты, как запахи через безмолвную даль; нет, сейчас ощущения более низменные, как инстинкты животного. В груди щиплет снегом и пеплом, посылая в голову импульсы, следовать вперёд, не отдавая себе отчёта куда именно. Ну и напевать внутри несносную мелодию.
Он щуримся едко, забывая отслеживать свои шаги, ведь недосказанно, что он делает здесь и где именно, а главное - зачем. Вопросы и бывшие цели забылись слишком легко для него, конечно. Не удивительно. Усмехается ядовито, не теряя заинтересованности в лобных долях без сообразительности.
Все стихло довольно быстро в ушах – на пространстве за пределами его заинтересованности звуки закончились куда раньше, они стали ненужными для остальных и для него в частности. Он попросту забыл мелодию, теперь же и забыл куда идёт. Он стоит в неопределённости зыбкости, сгорая внутри от непонимания вещей.
Перед глазами только пустынное место и ни единой души вокруг, не считая крыс и тараканов. Сухое царапающе-мрачное место отдавало зелёной плёнкой в его круглых очках с поблескивающей металлической оправой, а рот тем временем приоткрылся, вдыхая ядовитый густой воздух. Манерно зловонными церквями выпрямляет столб позвоночника до хруста внутри, спина становится более ровной и плечи расправились широко. Это как акт, способ "кобры". Один глаз, что имеет четкость разбавленной речной воды, смотрит так же четко с долей харизмы голодного волка; второй фонарь светит расфокусированно, еле успевая за первым, смотрит так не качественно с браком, что оооочень не удобно. Наверное, стоит проморгаться в попытках избавиться от неприятного ощущения. Рука поднялась к лицу, скользнув пальцами под очки – нехитрый способ протереть глаза, скованные усталостью целого дня. Вроде бы, после всей этой процедуры стало легче, да и картинка вернула себе чёткость.
Он по прежнему не мог взять в толк: на кой чёрт сюда припёрся. Грудь сражается глубоким томным вздохом, что мучительной волной воздуха вышел через рот наружу. Но и с другой стороны тут скучно не будет, всегда можно найти себе интересное занятие. Или же просто отдохнуть от суетливых людей в отрешённом месте, которое смахивает на пятый радиус ада; например, можно заняться самокопанием. Это же так весело!
Хмыкнув сугубо, он красной фигурой поплёлся дальше по перрону, спрятав руки в карманы и вертя головой, как сова, рассматривая окружающие ущербные пейзажи. В поле зрения упала скромная скамеечка под навесом от дождя, если такой будет. Сейчас же слишком сухо для этого, но плевать. Он аристократичной лёгкой походкой направляется к скамейке и так же легко садится без замешательства. Рядом лежала старая газетка (как это мило), которую он тут же подхватил и расправил огромным листом перед собственным лицом, где в губы была воткнута белая дымящаяся палочка сигареты. Глаза побежали по поверхности, цепляясь за заголовки чёрных букв на пожелтевшей бумаге.  Тишина, которая так нежно целовала ухо, приносила приятное разряжение для ума и спокойствие, на что попросту молиться надо.
И эту тишину в частности сделал он сам. Когда в висках закручивались спиральки раздражения от карябущего шума, словно поверхность мозгов пытались разодрать с помощью рыболовных крючков различных размеров, он в поисках источника набрёл на радиоприёмник в основном здании железнодорожного вокзала. Слух чувствителен к малейшему шуму, а тут даже не шум, а личное оскорбление, которое нужно было устранить в скором времени. Собственно, омерзительный шум исходил из самой крайней к выходу кассовой будки. Радиоприёмник, да и что-то с ним шло не так. Найдя отвёртку в ящике стола, он незамедлительно принялся ковырять прибор с интересом, но вскоре сиё занятие наскучило и он попросту отогнул центральный стержень техники, под конец ссылаясь уже на проявившейся внутри интерес к познанию и немножечко – к вандализму. В скорее, это стало никому не нужным. Фигура в красном пожала плечами и ушла гулять дальше.
Сейчас же приходится сидеть на скамейке на старом заброшенном перроне, листая газету и потягивать горький дым вперемешку с тяжёлым кислым воздухом мёртвого города.

Отредактировано Jenco Pura (Вторник, 27 ноября, 2012г. 01:17:06)

Он вскрыл потоки сознания острой рукою, когда ковырялся мысленно в собственных мозгах по локоть; казалось лишь затянутыми временем, или заплывшими, сильно причем, с живой долей по привычке, разумеется. Наверное, по этой самой причине шум лопастей вертолёта прозвенел мимо ушей: как-то прослушал безразлично, неосознанно застилая уши звуковой комбинацией морского бриза. Но это всё же продолжалось не долго, свет окатил площадку снизу, да и гул от вертолёта был слишком ощущаем. Он отложил газету, чтобы приподнять руки и помассировать пальцами себе виски в желании прогнать отвратительный звон. Голова с трудом повернулась в сторону вертолётного шума, но картина была излишне засвечена, поэтому открыв глаза, зрачки тут же сократились до размера чернильных точек. Он поднимается медленно устало, направляясь к свету и шуму, не забывая выставить руку вперёд и закрыть глаза от прямого попадания света. Красная фигура вышла из-за колонны, показав себя на виду, только вот ему было-то до сих пор не особо понятно, что и кто перед ним.
И взгляд  стал совсем холодным, хоть и сосредоточенным в одной точке всего образа (сам образ казался световым пятном на темном фоне). Такое поведение узких фонариков глаз могло лишь казаться, умело так, качественно, и даже не различить подделку от оригинала. И все же такой фокус был фальшью – он забыл отключить внешний режим собранности, зато глубоко провалился внутри, оставив черную пустоту разрушенного шаттла вниз головой.
Могло все закончится куда быстрей. И лишь мерцание чужеродного предмета (вертолёта), заставило сменить траекторию крохотных зрачков по-птичьему в правую сторону, не меня положения головы. Только потом – слегка угловато опустить голову по направлению к взгляду; моргает вяло, неравномерно медленно, причем голубой глаз опаздывает на три четверти секунды. Открывается так же запоздало. Поднимаются фонари уже полноценно, снова концентрируя внимание на машине с пропеллером и щетинив колючий взгляд на объекте с интересом.
Не меняется положения зрачков, вода там полностью застыла в штиле, или же даже замерзла. Взгляд вопиющий, безразличный к тем действиям. Но он прокручивается внутри, под оболочкой заторможенно с рывками от внезапного сюжета: он сам толком не понимает зачем он стоит тут открытый перед кем-то (в плане обычных увеличений это было бы безразличным), однако ещё было скребущее ощущение, инстинкт, проще говоря, защищать шкуру от страшных чрезмерных действий. Смерив запах отношений, его щелкает по голове баланс.
Теперь его очередь меняться; теперь очередь меняться внешне: брови поползли вверх, а губы осколочно дрогнули, поджимаясь, теперь у этого лица был вид, что оно озадачено. Лед в глазах сменился на вечную весну - ночную весну в бетонном сарайчике в поле, как камера для пыток (зато там тепло, как летом, и свежо, как весной).
Он опять не знает (много раз уже) зачем и почему хотелось остаться здесь на месте точно и, наверное, по-хищному хрипло. Мы видим это всё как-то криво, неполноценно, ибо часть картинки разъехалась от чрезмерного обилия света, размазалась неуважительно горбато.
Щурятся потоки вида, он наклоняется чуть вперед, приглядывается, скорей всего.
Глухо чмокнув, рот открывается слегка (дырка глубокая в форме узенькой плоской рыбки, прожорливая, по принципу всегда голодная). Он чувствует этим местом (горлом) засушливость пустыни и трещины режущих иссушенных кристаллов. В одно мгновение может показаться пасть жгучей печью, только вот внутри слишком черно, нету гари яркого желто-белого раскаленного света, шипящим, жарящим воздух, плавящим его у основания причины. Но нет. Просто сухость. Требовательно закрывает обратно рот в нужде пустого глотка, набравшейся слюны под языком.
Дурно пахнет здесь природа, знания не несут ничего хорошего, поэтому он решает на какие-либо другие действия. Что там впереди – неизвестно. Он пятиться медленно с осторожностью назад, погружая красного себя в тень от колоны. Дальше худо бедно, но он не старается предпринимать что-нибудь ещё, он просто развернулся, и положив руки в карманы, пошёл по перрону на другой его край, дальше от зудящей машины.